посмотреть все главы из книги

Каменная летопись города.
Л.А.Козинец


Архитектура периода классицизма

Загадочная особенность русского классицизма — создавать красоту почти без деталей и украшений точно найденными пропорциями гладких стен — заметна и сегодня во многих зданиях города.

Гармония и нарядность колоннад комплекса Дворца пионеров и школьников, оригинальность трехъярусного портика здания больницы на берегу пруда, изящество силуэта дома Малахова, легкость и воздушность портиков и балконных решеток фасада консерватории, величественность многокупольного собора, в котором размещается краеведческий музей,— все это неотъемлемые черты исторического центра Свердловска.

Градоформирующее значение этих зданий выразилось в том, что они служили пространственной связью рядовой мелкомасшабной застройки с системой доминант, образованной высотными объемами колоколен и церквей и явились составными частями наиболее важных планировочных узлов Екатеринбурга. Каменные дома, утопавшие в зелени садов, сверкавшие белизной колоннад и портиков, казались настоящими дворцами. Это отмечали и современники. Так, например, английский художник и архитектор Аткинсон, проезжая через Екатеринбург в 1847 году, а затем, в начале 50-х годов, отмечал, что в нем «...значительное число частных зданий выстроены в таком изящном стиле и с таким вкусом, что могли бы с полным правом занять место в каждом большом европейском городе».

Путешественники, посещавшие Екатеринбург, любили осматривать его с вершины Вознесенского холма. Именно отсюда, с самой высокой точки центра города, открывалась величественная панорама «бойкого сибирского города», видны были самые красивые его здания. Именно здесь, на вершине холма, раскинулась грандиозная усадьба Расторгуева — Харитонова, господствуя над городом, как «подлинный акрополь Екатеринбурга».

Крупный дворцово-парковый комплекс занял весь северный склон холма, на вершине которого в конце XVIII века была сооружена Вознесенская церковь, давшая название холму, площади и примыкавшей к ней улице. Северный фронт узкой площади заняли постройки усадьбы Расторгуева—Харитонова, а с возведением на противоположной, южной, стороне усадьбы Зотова была завершена комплексная застройка всего Вознесенского холма. Две усадьбы с нарядными каменными домами, украшенными портиками, колоннадами и куполами, вместе с устремленной вверх вертикалью колокольни возвышались над всем окружением — преимущественно небольшими одноэтажными особняками. Застройка Вознесенского холма явилась примером продуманной комплексной организации в планировочном решении и в композиции силуэта.

Усадьба Расторгуева — Харитонова стала мощной пространственной доминантой. Она была хорошо обозрима как со стороны реки — главной композиционной оси центра,— Так и из многих точек города, что чрезвычайно расширило сферу эмоционального и художественного воздействия одного из лучших архитектурных ансамблей Екатеринбурга первой половины XIX века.

Расположение усадьбы на высоком месте, активный перепад рельефа предопределили ее композиционные и градостроительные особенности. Основные постройки усадьбы заняли угловое положение на пересечении площади и улицы и образовали две одинаковые по развитию, но разные по композиции архитектурные панорамы, существенно обогатившие облик и силуэт города. Немаловажно и то, что композицию усадьбы дополнял раскрывающийся перед ней городской пейзаж. С вершины холма простирался живописный вид на город, реку и пруд, на волнообразные очертания Уральских гор, покрытых густым сосновым лесом.

Верх-Исетский завод в то время еще не вошел в черту городской застройки. От города его отделял большой лесной массив. Однако именно отсюда начиналась главная композиционная ось города. На берегу огромного Верх-Исетского пруда, при заводе, который был в то время самым крупным предприятием Екатеринбурга, сформировался поселок. В нем появились крупные здания — заводская контора, «господские дома», заводская церковь, Успенский собор, госпиталь. Рядовая застройка поселка — это массивы одноэтажных частных домиков мастеровых. От других рабочих поселков Верх-Исетск с самого начала отличался тем, что здесь не возводилось казарм и времянок, а каждый мастеровой получал участок и строился.

На берегу Верх-Исетского пруда, при плотине, раскинулась предзаводская площадь, на которой были сосредоточены административные здания, среди них особо выделялась контора, обращенная фасадом на водную гладь. Здание, украшенное нарядными портиками и увенчанное высоким шпилем, явилось ярким художественным акцентом в ансамбле завода.

Поселок Верх-Исетского завода соединялся с городом зеленым бульваром. Здесь, в густом сосновом лесу, был построен заводской госпиталь, состоящий из трех корпусов, увенчанных куполами и украшенных портиками. Три компактных объема, соединенные между собой оградами с красивыми чугунными решетками, образовали цельный по композиции и выразительный по силуэту архитектурный ансамбль в лучших традициях классицизма.

Пожалуй, только госпиталь был оторван от реки и не просматривался с ее берегов, теряясь в густом лесу, остальные же красивые здания города были так или иначе обращены к Исети. В верховьях городского пруда, при впадении в него реки Ольховки, образовался участок дачной застройки. Здесь была построена дача главного горного начальника, так называемые «генеральские дачи», при ней был устроен небольшой пруд, для чего речка была запружена плотиной (до настоящего времени сохранилась только плотина). Легкий силуэт дачного дома, увенчанного купольным бельведером-ротондой в сочетании с массивными арками плотины, образовал еще одну живописную панораму, украсившую берег Исети.

На зеркало городского пруда ориентирован и главный фасад дома горного начальника, замкнувший на противоположном берегу перспективу Клубной улицы, которая спускалась к пруду от Вознесенского холма. Место для постройки дома было выбрано очень удачно, на изгибе городского пруда, на Гимназической набережной. Несколько зданий на ней образовали архитектурный комплекс, сформировавший одну из самых представительных панорам. Для набережной характерна цельность широко обозримого пространства водной поверхности, подчинение объемно-планировочной структуры единой, сильно выраженной продольной оси, организующей всю композицию. Цельные объемы домов контрастировали с горизонталями ажурных ограждений набережной и темной зеленью деревьев.

Район правого берега пруда был деловым и торговым. Здесь расположились гостиный двор, Главное горное правление, горное училище. Здание горного правления в начале XIX века было реконструировано, надстроено до трех этажей и украшено нарядными коринфскими портиками. Ансамбль зданий правого берега пруда завершался

силуэтом грандиозного Кафедрального собора, который перекликался с высотным объёмом Екатерининского собора на противоположном, левом, берегу пруда. На правом берегу в первой половине XIX века была каменная набережная, а левый берег долго еще оставался неблагоустроенным и значительно портил вид центра города.

На левом берегу пруда помимо собора выделялось двухэтажное здание горной аптеки (пр. Ленина, 37), выстроенное по типу жилого городского особняка с мезонином — одна из лучших построек периода классицизма в Екатеринбурге. Позади здания был разбит сад, обнесенный оградой с красивыми воротами. Эта постройка очень украсила вид Главного проспекта при выходе его к плотине.

Главный проспект, на пересечении его с Вознесенским, украсило еще одно значительное для Екатеринбурга здание—городской театр (стереокинотеатр «Октябрь»). Это здание нового типа было знаком новых веяний в развитии культуры «азиатской столицы». Очень удачно поставленное на перекрестке двух центральных улиц, оно создало яркий художественный акцент.

Вдоль Главного и Вознесенского проспектов, по набережным, по Клубной улице строились многочисленные жилые дома и усадьбы купцов, горных чиновников, военных, богатых горожан, образуя как бы вкрапления в городскую рядовую застройку. Эти усадьбы во многом определили архитектурный облик Екатеринбурга первой половины XIX века. Некоторые из них не сохранились до настоящего времени, другие были перестроены и дошли до нас в значительно измененном виде.

Градостроительные мероприятия первой половины XIX века отразились и на облике производственного ядра. В 1829—1865 годах было построено много новых производственных зданий: различные цеха, цеховые «магазины», кузница и котельная, надстроено здание арсенала, возведен корпус гранильной фабрики. Архитектурное оформление производственного комплекса было завершено устройством ограждения над плотиной и оградой вокруг заводской территории с несколькими красивыми воротами. Архитектура новых зданий и сооружений находилась в полном созвучии с принципами классицизма. Поэтому, несмотря на их утилитарное назначение, постройки не портили вид центральной части города, а, напротив, придавали ей определенное своеобразие. Укрупненный масштаб зданий с гладкими оштукатуренными стенами, расчлененными прямоугольными, арочными и полуциркульными проемами, ритмический ряд устоев каменной ограды, прерываемой двухколонными портиками ворот и украшенной ажурными чугунными решетками,— все это подчеркивало главенствующую роль производственного комплекса в центре города. Отдельные заводские постройки, фрагменты ограды и ворота, тщательно отреставрированные, включены сегодня в комплекс Исторического сквера на месте первого Екатеринбургского завода.

С юга территория производственного комплекса ограничивалась Покровским проспектом (ул. Малышева), по которому через русло Исети был перекинут первый каменный мост Екатеринбурга с массивными перилами, украшенными ажурными решетками, со столбами и фонарями. На Покровском проспекте в первой половине XIX века было выстроено здание городского магистрата (городской думы) — двухэтажный особняк, украшенный портиком. На пересечении Покровского проспекта и Уктусской улицы (ул. 8 Марта) к середине XIX века взметнулись в небо две церкви: могучая вертикаль с многоярусной колокольней— Иоанно-Златоустовский собор («Большой Златоуст») и небольшой граненый объем, увенчанный маковкой,— церковь «Малый Златоуст». Покровский проспект как одна из центральных улиц города был застроен деловыми зданиями, богатыми особняками, а на улице Уктусской и параллельной с ней Успенской (ул. Вайнера) располагались в основном здания, так или иначе связанные с коммерцией, торговлей: рынки, гостиный двор, лавки, склады. Их облик в полной мере отражал характер торговой части города.

Главная композиционная ось городского центра ниже по течению Исети была подчеркнута целым комплексом купеческих усадеб с садами. Крупный градостроительный комплекс по Сибирскому проспекту (ул. Куйбышева) при выходе его к Исети образовали усадьбы купцов и сало- топенников Рязановых. Фронтальная застройка проспекта была в основном деревянной и одноэтажной. Доминировали над всем окружением эти две усадьбы, расположенные друг против друга,— с двухэтажными домами, флигелями и живописными садами. Рязановы, представители крупнейшей старообрядческой династии Екатеринбурга, имели в городе и другие дома. Они же построили в первой половине XIX века первую старообрядческую единоверческую Свято-Троицкую церковь (ДК «Автомобилист»), Грандиозный объем церкви акцентировал перекресток Сибирского проспекта и улицы Златоустовской (ул. Розы Люксембург).

Еще ниже по течению Исети, близ, так называемого Царского моста по Александровскому проспекту (ул. Декабристов), Златоустовской и Архиерейской (ул. Чапаева) улицам, начала формироваться периметральная застройка, получившая дальнейшее развитие во второй половине XIX века. Отдельные особняки были увязаны между собой по фронту улиц горизонтальными вставками оград и ворот, архитектура которых отличалась разнообразием и свидетельствовала о мастерстве и изобретательности зодчих, сумевших элементами архитектуры малых форм связать различные по характеру здания в единую выразительную композицию, формировавшую парадную панораму представительных городских улиц.

Александровский проспект в западной части замыкался комплексом Ново-Тихвинского монастыря. Основные постройки этого грандиозного ансамбля были возведены в первой половине XIX века. Среди них особенно выделялся собор Александра Невского, заложенный в честь победы в войне 1812 года. Выразительный силуэт монастыря, образованный отдельными объемами, перекрытыми системой куполов, в сочетании с горизонталями каменной ограды с башенками по углам и вертикалью многоярусной высотной колокольни собора, на фоне сочной зелени обширного монастырского сада очень украсил панораму юго-западной части Екатеринбурга, тем более что в первой половине XIX века это была болотистая окраина города.

С востока город был ограничен Водочной улицей (ул. Мамина-Сибиряка), к которой вплотную подступал сосновый лес. Самым значительным сооружением классицизма в этой части города можно смело назвать загородную усадьбу архитектора Малахова, которая сохранила тем не менее и черты городской усадьбы: расположение дома на красной линии улицы, а хозяйственных построек в глубине двора. И в то же время постановка дома в открытом пространстве, его всефасадность, укрупненность членений, рельефная пластичность стен и архитектурных деталей придавали зданию вид загородной виллы. Изящный выразительный силуэт увенчанного купольным бельведером дома на фоне густой зелени обширного сада явился ярким штрихом в панораме восточной части города.

Здания самого различного назначения — производственные, конторские, госпитали, аптеки, заводское горное училище, гимназия, театр, обсерватория, культовые постройки, жилые усадьбы — вот архитектурное наследие классицизма в Свердловске.

 

Гидротехнические сооружения.

Гидротехнические сооружения были жизненно важными для Екатеринбурга с самого начала его существования. Недаром в крепости-заводе первой построили именно плотину. Уже в конце XVIII века проводились работы по укреплению этого сооружения. В первой половине

XIX века плотина была реконструирована при участии М. П. Малахова. В 1834 году архитектор составил проект, по которому предполагалось возвести каменную подпорную стенку, а над прорезами плотины соорудить два павильона в духе классицизма, украшенные четырехколонными портиками с гладкими фронтонами на высоких рустованных аркадах. Центр плотины должна была украсить изящная башенка, увенчанная куполом со шпилем.

Проект был осуществлен, к сожалению, лишь частично — возведена была над плотиной каменная стена завода, украшенная поверху ажурной чугунной решеткой, но павильоны так и не были построены. В течение XIX—XX веков плотина неоднократно ремонтировалась, а в 60-х годах XX века сооружение было заключено в железобетонную оболочку и плотина приобрела современный облик.

Плотина городского пруда — своеобразная реликвия Свердловска, классический образец гидротехнических сооружений Урала XVIII—XIX веков. В городе были построены и другие плотины — на Верх-Исетском и Нижне- Исетском заводах, а также на притоках Исети — маленьких речках Мельковке, Ольховке, Малаховке и других. Они служили для регулирования уровня воды в городском пруду, а также и для создания декоративных прудов в богатых екатеринбургских усадьбах.

На реке Ольховке, впадавшей в Исеть в верховьях городского пруда в районе «генеральских дач», в первой половине XIX века по проекту М. П. Малахова была сооружена плотина, сохранившаяся до наших дней. Это шестипролетное арочное сооружение. Арки переброшены между массивными кубическими устоями, лицевая поверхность которых украшена двухколонными дорическими портиками. Портики играют роль контрфорсов, обеспечивающих устойчивость всего сооружения. Применение в качестве основного материала грубо отесанного камня и красного кирпича без оштукатуривания привело к предельной упрощенности архитектурных форм и некоторой тяжеловесности основных членений. Ритмический ряд массивных контрфорсов, ниш трапециевидной формы, двухколонных портиков образовал общий монументальный строй всего сооружения, которое прекрасно вписалось в окружающий ландшафт. По рисунку своих деталей, по композиционному построению основных масс плотина на Ольховке может быть отнесена к числу наиболее интересных гидротехнических сооружений классицизма в Екатеринбурге.

Большое значение для города, раскинувшегося по берегам Исети и ее притоков, имели мосты. Их строительство активизировалось в первой половине XIX века, когда они становятся уже не просто утилитарными сооружениями, но и важными архитектурными элементами, придающими определенное своеобразие городу. К 1801 году в Екатеринбурге было 14 деревянных мостов, но они оказались недолговечными, требовали постоянного ремонта. Поэтому в 1839 году городская дума приняла решение о строительстве пяти каменных мостов, однако в первой половине XIX века был построен только один — через реку Исеть, к югу от Екатеринбургского завода по Покровскому проспекту (ул. Малышева). Здесь, на месте обветшавшего деревянного моста, заводской архитектор Э. X. Сарториус запроектировал новый.

Мост выкладывали из бута и гранитного плитняка, своды и арки его возводились по опалубке. Дополнительную прочность мосту придали металлические сваи, включенные в кладку всех опорных частей. Два мощных каменных быка в русле реки поддерживали полуциркульные арочные своды, а грубые гранитные блоки, из которых был сложен мост, придали ему живописность и черты монументальности. В 1841 году было завершено архитектурное оформление моста: по концам его установили 4 каменных столба-обелиска и соорудили ограждена в виде чугунной кованой решетки с 17 каменными тумбами. За мостом сразу же утвердилось название «каменный», так как довольно долго он оставался единственным каменным мостом города. Сегодня, почти полтора столетия спустя, мост продолжает служить, несмотря на то что во много раз увеличилось движение и резко возросли транспортные нагрузки. В, 50-х годах нашего века с пуском троллейбуса по улице Малышева была реконструирована и покрыта асфальтом проезжая часть моста и тротуара, заменены старые решетки. Но в целом облик моста мало изменился, и сегодня самый старый каменный мост города не только успешно служит людям, но и своими монументальными формами прекрасно дополняет ансамбль Исторического сквера в центре Свердловска.

В первой половине XIX века существовал уже и другой знаменитый мост Екатеринбурга — Царский (ул. Декабристов). Однако в это время он был еще деревянным, на сваях. Выстроили его в 1824 году в честь приезда в Екатеринбург Александра I, поэтому за мостом укрепилось название «Царский», или «Александровский».

В 1847 году, когда рассматривался вопрос о ремонте пришедшего в негодность моста, архитектор Р. Н. Спи- ринг предлагал перестроить мост в камне, но министерство финансов отклонило проект и предложило вновь сделать деревянный мост. В 1856—1858 годах Александровский мост был восстановлен в дереве. Только в конце XIX века, в 1889—1890 годах, по проекту архитектора С. С. Козлова был построен каменный мост, сохранившийся до настоящего времени. После Великой Отечественной войны мост был реконструирован, проезжая часть заасфальтирована, появились перила в виде красивых кованых решеток. Это массивное капитальное сооружение. Над руслом реки перекинуты три пологих арочных свода, опирающихся на низкие каменные быки. Очертания арок подчеркивают общий горизонтальный строй сооружения. Мост облицован рваным гранитом без правильной перевязки швов, что придает ему особую живописность.

Административные здания.

Наиболее распространенными типами административных зданий в уральских городах-заводах были учреждения, так или иначе связанные с горнозаводским делом,— конторы, заводоуправления, горные школы, училища. Строились также и учреждения здравоохранения — госпитали, горные аптеки. Поскольку Екатеринбург первой половины XIX века стал не только развитым типом города- завода, но также административным и культурным центром Урала, в нем строились здания, отвечающие новым потребностям общества, отразившие веяния времени. На- пример, городской театр, обсерватория. Строились и различные культовые сооружения — развивался и обретал силу Ново-Тихвинский монастырь, достраивалась Вознесенская церковь, была построена единоверческая Свято- Троицкая (Рязановская) церковь и многие другие.

Значительные конторские здания первой половины XIX века в Екатеринбурге — контора Верх-Исетского завода и Главное горное правление. Здание конторы было пбстроено в 1820 году по проекту М. П. Малахова. На плане завода 1826 года оно обозначено полностью. Около 1832 года южная половина корпуса была снесена — осталась центральная часть с одним крылом, сохранившаяся до настоящего времени. По замыслу архитектора здание конторы — как самое значительное и красивое — было поставлено так, чтобы его фасад хорошо просматривался со стороны пруда и в то же время объем организовывал заводскую площадь, на которой размещалась также заводская церковь, жилые и административные сооружения. Протяженное здание конторы с высокими величественными портиками, увенчанное шпилем, действительно стало доминантой в композиции площади. Оно было поставлено на рельефе, поэтому западная часть его оказалась в два этажа, а восточная — в три этажа с подвалом.

По первоначальному проекту сооружение имело трех- частное, характерное для композиций классицизма, членение. На длинных его фасадах устраивалось три ризалита, один из которых размещался по центру и акцентировал ось симметрии, а два других завершали соответственно боковые крылья. Ризалиты декорировались портиками, из которых средний шире и значительнее боковых. На фасадах — высокие тройные арочные окна, декорированные ионическими колоннами. Характерно широкое применение металла в отделке фасадов — капители и базы колонн, розетки отлиты из чугуна с высоким художественным мастерством.

Здание Главного горного правления.

Горное правление уже к началу XIX века было могучим учреждением, которое контролировало работу свыше 150 заводов Урала.

Здание Главного горного правления, построенное в 1736 году, было реконструировано архитектором М. П. Малаховым.

Он составил проект, который был осуществлен в 1833— 1835 годах. Внутренняя планировочная структура изменилась незначительно, однако был существенно увеличен объем за счет надстройки третьего этажа, а также полностью модифицировался внешний вид здания в соответствии с принципами русского классицизма.

Композиция главного фасада с двумя симметричными относительно центральной оси входами была дополнена двумя также симметрично поставленными портиками, как бы закрепившими углы здания. Четыре колонны коринфского ордера увенчаны гладким фронтоном на высоком арочном постаменте. Постаменты вынесены вперед за плоскость фасада, что позволило придать портикам черты пространственности и воздушность, а также организовать на уровне второго и третьего этажей широкие балконы. Удлиненные пропорции портиков, крупный масштаб колонн, увенчанных коринфскими капителями красивого рисунка,— все это придало фасаду черты монументальности, отвечающей назначению здания. Гладкая оштукатуренная стена, расчлененная ритмом оконных проемов, лишенных декорировки, служит фоном, на котором особенно выигрышно выделяются портики. Дополнительный декоративный эффект зданию придают нарядные решетки каслинского литья.

Здание Главного горного правления — один из самых значительных архитектурных и исторических памятников Свердловска. Здесь собирался в 1880 году первый съезд уральских горнозаводчиков, в 1899 году работала экспедиция Д. И. Менделеева, обследовавшая состояние горнозаводского Урала. После Великой Октябрьской социалистической революции, когда было ликвидировано Уральское горное правление, здание занял Уралсовнархоз, который начал разрабатывать первые планы восстановления и развития народного хозяйства советского Екатеринбурга и Урала. Когда началась гражданская война, в 1918 году в бывшем здании горного правления проводилась запись добровольцев в Красную Армию, 8 января 1922 года здесь на совещании партийных и государственных руководителей выступал Ф. Э. Дзержинский, который находился в Екатеринбурге проездом в Сибирь.

С 1934 года в здании разместилась Уральская государственная консерватория. В 1966—1968 годах проведена реконструкция здания и к основному корпусу со стороны дворового фасада была сделана пристройка, в которой разместились учебные классы, репетиционные, зрительный зал и другие помещения. Пристройка образовала замкнутый прямоугольник с внутренним двором и в целом не повлияла на архитектуру исторического здания, главный фасад которого, выходящий на проспект Ленина, не претерпел существенных изменений. Это выдающийся образец характерных для уральских городов-заводов конторских зданий эпохи классицизма.

Напротив горного правления в первой половине XIX века было построено еще одно значительное для Екатеринбурга здание — горное училище (проспект Ленина, 33).

В первой половине XIX века учебных зданий в городе было весьма мало. Ведущим из них было уездное четырехклассное училище. Оно было основано в 1799 году вначале как малое народное училище с одним классом, а с 1836 года в нем было уже четыре класса, причем четвертый класс был открыт как подготовительный для поступления в институт горных инженеров, поэтому в нем преподавались дисциплины, связанные с минералогией, иностранными языками, коммерческими науками.

Вплоть до 1824 года училище не имело своего здания и арендовало помещение у городской думы. В 1824 году училищу был передан каменный двухэтажный особняк вблизи заводской территории на левом берегу Исети, к которому в 1835—1837 годах была сделана пристройка по проекту М. П. Малахова. С этого времени увеличился штат училища и программа его была пересмотрена с целью улучшения подготовки учащихся к горной службе. Однако требования горной промышленности возрастали, необходимо было увеличить число хорошо подготовленных специалистов.

С 1847 года была пересмотрена система горнотехнического образования на Урале, после чего Уральское горное училище стало ведущим учебным заведением края по подготовке горных специалистов. В связи с этим появилась необходимость в строительстве нового здания для училища. Было решено построить трехэтажный корпус, в котором могли бы обучаться 150 человек. М. П. Малахов составил план и смету на строительство, и в июле 1847 года был образован строительный комитет.

По проекту необходимо было «построить горное училище напротив Уральского горного правления на том месте, где находится подлежащий сломке старый казенный управительный дом... в здании училища устроить: а) помещение для 100 чел. учеников, с разделением его на две половины: одна для дворян, а другая для детей нижних чинов».

Строительство училища началось с весны 1849 года, а закончилось к осени 1852 года. Официальное открытие состоялось в 1853 году. Через несколько лет училище переехало в здание напротив, рядом с горным правлением, а в прежнем разместилась мужская гимназия (в настоящее время школа №9). Это трехэтажное здание с протяженным, вытянутым вдоль проспекта фасадом, П-образное в плане. На главном фасаде подчеркнута центральная часть — в виде выступающего ризалита с широким крыльцом, простенки оконных проемов выделены плоскими пилястрами. Однообразный ряд проемов несколько оживлен по второму этажу сандриками и более нарядной формой полуциркульных окон.

В целом декорировка фасадов проста и сдержанна и как бы направлена на то, чтобы подчеркнуть солидность и деловитость этого «казенного» здания. Некогда к зданию примыкал обширный сад, обнесенный каменной оградой.

Важным событием, свидетельствующим о превращении Екатеринбурга в научный центр Урала, было открытие в нем магнитной и метеорологической обсерватории. Строительство ее было начато в 1834 году по чертежам и описаниям, присланным из штаба корпуса горных инженеров .

Руководство строительством было возложено на М. П. Малахова. Он же выбрал и место для обсерватории — возвышенность «позади Сенной площади». Здание возводилось на каменном фундаменте из опиленных брусьев. К октябрю 1835 года все работы были завершены, к этому же времени из Перми были доставлены необходимые инструменты и приборы. В начале января 1836 года обсерватория начала научные магнитно-метеорологические наблюдения, которые и по сей день продолжаются в комплексе Уральского гидрометцентра, выросшего на месте первой обсерватории.

Из казенных зданий нового типа, построенных в Екатеринбурге в первой половине XIX века, следует выделить также госпиталь Верх-Исетского завода и горную аптеку.

 

Госпиталь Верх-Исетского завода.

Это одна из первых построек М. П. Малахова в Екатеринбурге. Почти одновременно с разбивкой бульвара, соединившего город с поселком Верх-Исетского завода, в том месте, откуда он начинался, среди густого соснового леса был построен в 1824—1826 годах заводской госпиталь.

Следуя принципам классицизма, М. П. Малахов запроектировал госпиталь в виде ансамбля зданий с четко выраженной осью симметрии. Эта ось акцентирована центральным корпусом госпиталя — компактной двухэтажной постройкой с двумя боковыми крыльями, увенчанной плоским куполом. Симметрично по обеим сторонам от центрального объема расположены два корпуса, а со стороны двора по центральной оси поставлен еще один небольшой, хозяйственный. Значительность главного корпуса подчеркнута не только его масштабом, но и постановкой в плане — он вынесен вперед, на красную линию бульвара, в то время как боковые корпуса отнесены в глубину двора и соединены с главным оградой, изогнутой в виде плавной дуги. Подобная трехчастная симметричная композиция характерна для ансамблей русского классицизма — как для общественных сооружений, так и для жилых усадебных комплексов.

Симметрия, четко выраженная в плане, подхвачена и в фасадном построении ансамбля. Главный корпус выделен по высоте — он двухэтажный, тогда как боковые флигели — одноэтажные; при этом они, так же как и главный, имеют завершение в виде куполов одинаковых пропорций. В настоящее время утрачена большая часть декоративного убранства фасадов, что исказило их облик. Прежде фасад центрального здания был украшен крупномасштабным восьмиколонным коринфским портиком со спаренными боковыми колоннами, а массив стены на боковых крыльях членился оригинальными тройными арочными окнами. Более простое декоративное убранство боковых корпусов в виде четырехколонных дорических портиков с гладкими фронтонами служило фоном для главного корпуса, подчеркивая мажорное звучание центральной ордерной композиции.

Компактность и гармоничное построение основных зданий, ступенчатое нарастание объемов по направлению к центру, подчеркнутое ритмом скатных кровель и куполов, строгий рисунок литой чугунной ограды, как бы увязывающей все постройки в единое целое,— все это создавало впечатляющий художественный образ ансамбля. Выразительный силуэт госпиталя прекрасно вписывался в ландшафт, выделяясь на фоне естественного лесного массива.

М. П. Малаховым было построено здание горной аптеки (пр. Ленина, 37). Оно было возведено в самом центре города на Главном проспекте, по северному фронту Соборной площади, раскинувшейся на левом берегу Исети. Аптека была построена по заказу горного ведомства в 1820—1821 годах.

Первоначально это был компактный двухэтажный особняк с мезонином, позднее, в 90-х годах XIX века, к нему были пристроены боковые крылья, увеличивающие объем и фасадный фронт здания, которое использовалось в то время уже как частный жилой дом. После 1917 года вплоть до 1930-го в нем размещалась биржа труда, затем до 1935 года облпрофсоюз, после здание перешло в руки военного ведомства, а в 1945 году возвращено Свердловскому горсовету. В настоящее время в нем размещается областное общество «Знание».

В 1969 году была проведена реконструкция здания, в результате которой полностью модернизирован дворовый фасад, проведена перепланировка внутренних помещений, заменены перекрытия, настланы новые полы из паркета. Благоустроен старый сад позади дома: посажены новые деревья и кустарники, перепланированы выложенные плитками дорожки.

В архитектурном облике горной аптеки заметно влияние жилого городского особняка эпохи классицизма. Это — двухэтажное здание с подвалом и мезонином, с многоскатными железными кровлями. Симметрия главного фасада подчеркнута центральным ризалитом, нижний ярус которого украшен рустом, выполненным в штукатурке. Ризалит увенчан мезонином с гладким фронтоном и большим окном, заглубленным в арочную нишу. Главный фасад отмечен более богатой декорировкой на уровне второго этажа. Это центральное тройное окно, простенки которого украшены изящными полуколонками коринфского ордера, и нарядные боковые окна, также тройные, декорированные полуциркульными арками и лепными розетками тонкого рисунка.

Оформление боковых, позднее пристроенных крыльев отличается от центральной части фасада более грубой проработкой деталей, однако в целом лишь незначительно искажает облик классицистического особняка. Ворота и ограда включены в единый фасадный фронт, образующий цельную композицию,— колоритный кусочек старого Екатеринбурга в застройке центра современного Свердловска.

 

Первый городской театр.

Недалеко от здания горной аптеки, на перекрестке Главного и Вознесенского проспектов (пр. Ленина и ул. Карла Либкнехта), был построен первый городской театр. Сначала он был деревянным, а в 1845 году по проекту архитектора К. Г. Турского на средства екатеринбургского купечества построено новое каменное здание. Зрительный зал был рассчитан на 600 человек. В театре играла труппа, руководимая П. А. Соколовым — первым екатеринбургским режиссером-постановщиком. Соколов содержал труппу до 1858 года. Многие актеры были из бывших крепостных. В театре ставились спектакли самого разного плана — «Ревизор», «Аскольдова могила» и другие.

В начале XX века, когда в Екатеринбурге стали строить новое здание театра (ныне театр оперы и балета), первый городской театр арендовал мещанин И. Н. Волков для сеансов кинематографа. Кинотеатр первоначально назывался «Колизей», а с 1920 года — «Красный Урал». Позднее его переименовали в «Октябрь»

Здание первого городского театра связано со многими важными историческими событиями, происходившими в Екатеринбурге — Свердловске. Здесь на митингах выступал Я. М. Свердлов. В этом здании в 1917 году размещался временный комитет РСДРП(б) под председательством И. М. Малышева, а в 1919 году — Дом просвещения Красной Армии. В 1982 году кинотеатр был реконструирован — в нем разместилось стереокино.

В результате реконструкции изменена внутренняя планировка и структура здания, однако внешний его облик сохранен.

Объемная композиция здания предопределена его угловым положением на перекрестке. Призматическому объему здания соответствует близкий к квадрату план, в котором выделяется зрительный зал, как самая крупная ячейка. К залу примыкают фойе и вестибюль, а в новой пристроенной части находятся кассы, буфет и различные вспомогательные помещения. На фасаде перекликается ордерная тема — ионические портики высотой в два этажа. На главном, южном, фасаде — это величественный восьмиколонный портик из полуколонн, между которыми находятся выходы из кинотеатра. На уровне второго этажа, над дверями, расположены высокие полуциркульные окна; такие же окна, только более широкие, акцентируют углы здания. На боковом, восточном, фасаде ордерная тема звучит по-иному. Это тоже ионический портик, но пространственный, с четырьмя колоннами, выступающими вперед.

Декоративное убранство фасадов в целом построено на использовании классицистических мотивов — сандриков, растительных орнаментов, венков, однако прорисовка деталей, утяжеленные пропорции капителей, нагромождение лепных украшений — все это указывает на угасание высокого стиля классицизма. Городской театр — это одно из зданий, которыми завершается славная страница истории архитектуры Екатеринбурга периода классицизма.

Здание первого городского театра представляет также и историческую ценность, так как оно связано со многими событиями революционного прошлого.

 

Культовые сооружения.

Культовые здания и комплексы играли большую роль в архитектурных панорамах Екатеринбурга. В лучших традициях русского градостроительства эти высотные сооружения ставились, как правило, в наиболее выгодных точках — на возвышенностях, на центральных площадях, создавая систему доминант, не только закрепляющих планировочную структуру города, но и обогащающих его силуэт своими выразительными очертаниями, богатыми архитектурными формами, стремительными вертикалями многоярусных колоколен.

До нашего времени в Свердловске сохранились лишь немногие из культовых построек первой половины XIX века. Эти красивые и добротные здания успешно служат сегодня современным потребностям города.

Сохранившийся комплекс Ново-Тихвинского женского монастыря представляет интерес, как единственный культовый ансамбль старого Екатеринбурга, памятник архитектуры русского классицизма, за которым сохраняется важное градостроительное значение в исторической панораме современного Свердловска. В конце XVIII века на правобережье Исети, юго-западнее старого ядра Екатеринбурга, размещалось кладбище для горожан, а в 1782 году была построена каменная церковь Успения Богородицы, при которой через несколько лет образовалась богадельня. В 1798 году богадельня была признана официальной женской общиной, с которой и началось существование монастыря.

В 1809 году издан указ об образовании екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря. В течение первой половины XIX века он стал одним из самых благоустроенных на Урале. Капитальное строительство в монастыре продолжалось весь XIX век. В первой половине столетия была возведена большая часть построек, из них пять храмов, кельи, мастерские. После 1896 года построен шестой храм — церковь Всех святых, а при ней трехэтажное здание больницы, богадельня. Возведены также каменные стены монастыря, разбит обширный парк.

Сохранившаяся часть монастыря, а также фотографии, сделанные в начале нашего века, позволяют восстановить первоначальный композиционный замысел ансамбля и его архитектурный облик.

Территория монастыря имела геометрически правильную прямоугольную форму и была несколько вытянута с севера на юг. В объемно-пространственной композиции ансамбля нашел отражение принцип регулярности в сочетании с живописной асимметрией.

Все основные постройки компактно сгруппированы в юго-восточной части территории. По оси Александровского проспекта (ул. Декабристов) образована входная часть монастыря — Святые ворота с надвратной Введенской церковью, акцентирующей главный проезд, и симметрично от них расположенные Феодосьевская церковь и церковь Пресвятой Богородицы. При входе за воротами две церкви: самая старая — Успенская, построенная еще в конце XVIII века, и самая поздняя — храм Всех святых. В строгом порядке по периметру двора расположены корпуса келий и мастерские. К северу от основных построек, вблизи монастырского парка, взметнул в небо свои купола величественный собор Александра Невского. Большая часть территории обители была обнесена деревянным забором, лишь с северной и восточной сторон сооружена каменная ограда с небольшими угловыми башенками. Все постройки монастыря образовали живописный и вместе с тем сдержанный по форме ансамбль.

Входная группа монастыря была создана в 30-х годах XIX столетия, в период интенсивного роста обители, когда после посещения Екатеринбурга в 1824 году императором Александром I было решено придать воротам парадный, репрезентативный вид.

Комплекс трех церквей Ново-Тихвинского монастыря — явление уникальное для уральской архитектуры. Апсиды всех трех церквей образовали три крупных выступа в восточной стене монастыря, обращенной в сторону Александровского проспекта. Купола на ступенчатых барабанах, одинаковые по силуэту, создали сложный и выразительный силуэт входного ансамбля. Для всех церквей характерна простота и изящество немногочисленных декоративных деталей (обрамление окон, карнизов, поэтажных тяг), выделяющихся на фоне гладкой, нерасчлененной стены. Это был типично классицистический по композиции комплекс. Облик входного ансамбля в настоящее время значительно изменен, большинство его архитектурных форм полностью утрачено, надвратная церковь превращена в башню с зубчатым завершением.

Доминантой в композиции ансамбля монастыря является грандиозный собор Александра Невского. Он был сооружен по проекту М. П. Малахова как главный храм обители в честь победы русского народа в Отечественной войне 1812 года. Собор — пятиглавый. В плане он образовал квадрат с выступами большой апсиды с востока и двух портиков с юга и севера, а также пристроенной с запада колокольней.

Внутреннее пространство собора расчленено на пять частей четырьмя шестигранными столбами, поддерживающими барабан главного купола. Углы собора перекрыты четырьмя малыми барабанами с куполами, апсида завершена плоским куполом, а ветви креста — цилиндрическими сводами. Собор отличался хорошими акустическими свойствами.

Объемная композиция сооружения выражена в духе зрелого классицизма, в ней звучат отголоски идей храмового строительства, типичных для А. Н. Воронихина, И. Е. Старова, В. П. Стасова. Гладкая стена расчленена продуманным ритмом оконных проемов — прямоугольных по двум этажам и полуциркульных, вытянутых пропорций по барабанам.

Главной темой декоративного убранства явились композиции коринфского ордера — крупномасштабные шести- колонные портики, увенчанные гладкими фронтонами. Стена за портиками оформлена коринфскими пилястрами; такими же пилястрами акцентированы углы основного объема. Четкая выверенность пропорций, использование крупномасштабных ордерных композиций, гармоничное сопоставление объемов куполов с вертикалью колокольни — все это сделало собор Александра Невского одним из красивейших зданий Екатеринбурга прошлого столетия.

Постройки утилитарного назначения имели более простой облик. Особую живописность всему ансамблю придавала каменная ограда. Она выложена из кирпича с применением грубоколотых гранитных камней и акцентирована по углам круглыми башенками с куполами. Некоторые здания монастыря были построены и за пределами ограды, например, сохранившийся до настоящего времени дом для священнослужителей на углу Александровского проспекта и ул. Уктусской (ул. Декабристов и ул. 8 Марта). Этот дом — одно из наиболее ранних монастырских зданий. Он был заложен в 1814 году. Дом этот предназначался для приезжающего духовенства и паломников, а во второй половине XIX века был отдан под жилье для священнослужителей монастыря. Дом представляет собой компактную двухэтажную постройку. Внутренние стены делят план на восемь почти равных квадратных секций, в угловую секцию с юго-востока вписана восьмигранная каменная часовня. Эта часовня в три яруса придает особое очарование и характерность всей постройке, фасады которой оформлены очень просто — с одним горизонтальным членением и плоскими наличниками с сандриками над окнами второго этажа. Нижние два яруса часовни равны высоте здания и уменьшаются по поперечному сечению. Верхний ярус без окон завершен полушаровидным куполом, создающим вертикальный акцент, перекликающийся с куполами монастырских построек.

Ансамбль Ново-Тихвинского монастыря сыграл важную градоформирующую роль в застройке Екатеринбурга, явившись завершением с запада Александровского проспекта. А выразительный силуэт храмов и монастырских построек, обнесенных каменной оградой с башенками, образовал яркий архитектурный акцент в панораме юго-западной части Екатеринбурга.

Сегодня на территории бывшего Ново-Тихвинского монастыря разместился комплекс Свердловского государственного областного историко-краеведческого музея. В старые культовые постройки влилось новое идейное содержание — сегодня это крупнейший центр истории и краеведения Уральского региона, одновременно являющийся памятником архитектуры русского классицизма.

Из сохранившихся культовых построек прошлого века, имеющих и сегодня большое градостроительное значение, следует отметить и Вознесенскую церковь (ныне в ней разместился один из отделов Свердловского государственного областного историко-краеведческого музея). Эта церковь, взметнувшая ярусы своей колокольни на самой высокой точке центра города, и сегодня остается одной из главных доминант панорамы Свердловска.

Церковь заложена в конце XVIII века. Строилась на средства екатеринбургского купечества в течение долгого времени и окончательное свое оформление получила в XIX столетии. Возведение новых пристроев повлияло в целом на композицию здания, создало и некоторое несоответствие в деталях оформления старой, восточной и новой, западной части. Старая часть храма и колокольня сохранили типичные для архитектуры барокко декоративные детали — карнизы, лопатки и наличники окон, а новая часть, перекрытая скатной железной кровлей, характерна более крупными вертикальными членениями фасадов с употреблением их завершения в виде кокошников с раковинами, на своде верхнего храма сохранились росписи второй половины XIX века. Вознесенская церковь — ценный для Свердловска памятник архитектуры, несущий черты позднего барокко, неотъемлемая часть панорамы города. В Свердловске сохранилось еще несколько культовых сооружений первой половины XIX века — Нижне-Исетская церковь, Христорождественская церковь на территории Верх-Исетского завода, Свято-Троицкая единоверческая церковь (Рязановская). Эти постройки используются в городском хозяйстве, однако былое свое градоформирующее значение они утратили.

 

Городские усадьбы.

Усадьба Расторгуева — Харитонова.

Усадьба Расторгуева — Харитонова (ныне Дворец пионеров, ул. Карла Либкнехта, 44) — один из наиболее значительных памятников архитектуры Екатеринбурга XIX века.

Это самый крупный и самый ранний по времени строительства усадебный ансамбль классицизма в городе.

Многочисленные легенды и предания, связанные с историей создания усадьбы, ее автором и владельцами, красота архитектуры — все это издавна привлекало внимание историков, краеведов, исследователей и просто любителей архитектуры. Однако многие загадки так и не разгаданы: много еще неточностей и неясностей в датах строительства усадьбы, неизвестен автор главного дома.

В 1792 году на возвышенном месте левобережья городского пруда была сооружена Вознесенская церковь с колокольней, разбита небольшая площадь. Именно здесь решил построиться купец второй гильдии Лев Иванович Расторгуев. В деле «О даче купцу Расторгуеву разрешения на строительство каменного дома», начатом 2 декабря 1799 года, содержится «объявление» купца о том, что он имеет «недвижимое имение», то есть дом, купленный им у вдовы губернского секретаря Семена Алексеевича Исакова за 2 тысячи рублей, о чем свидетельствует приложенная к делу купчая от 18 декабря 1798 года53. Основой для дома послужили недостроенные «каменные палаты», заложенные еще в 1794 году. В декабре 1799 года Расторгуев просит оценить «вновь возводимый двухэтажный каменный дом с каменным подвалом». Таким образом, вся усадьба начиналась с углового двухэтажного дома, построенного в 1794—1799 годах.

2 января 1814 года Расторгуев подал в городскую думу прошение о выдаче свидетельства уже на два принадлежащих ему каменных дома. Здесь же имеется «опись каменному дому, состоящему по течению р. Исеть на левой стороне в 3-й части города в приходе Вознесенской церкви... выстроенного на сухом возвышенном месте... с бутовыми каменными фундаментами... покрытому листовым полуторааршинным с огрунтовкой железом... а кроме того два амбара, две конюшни, один каретник и баня... все оные архитектурнической работой возвышенные сверх фундамента». Кроме того, приложена опись «каменному флигелю при большом каменном доме».

На плане «третьей части г. Екатеринбурга», снятом в октябре 1815 года, в составе усадьбы уже изображены почти все сооружения, существующие поныне, кроме оград, ворот и соединительной части между главным домом и флигелем под бельведером. Помимо названных зданий на плане нанесены: флигель под горой (двухэтажное здание, выходящее на улицу), дворовый флигель, где находился амбар, также двухэтажный, вставка, соединяющая дворовый флигель и флигель под бельведером. На хозяйственном дворе — длинное здание конюшни, также сохранившееся до наших дней. По площади усадьба в то время была сравнительно невелика. Желание расширить владения возникло у Расторгуева давно. 3 августа 1808 года он подал прошение начальнику екатеринбургских заводов, в котором предлагал передать ему в «потомственное владение» «пустопорожнее место», лежащее за валом вблизи церкви Вознесения. Он писал, что место это болотистое, топкое и «от засорения и скопления в нем нечистот причиняет гнилостью воздуха в здоровье человеческом тягость». Расторгуев собирался место это очистить и «довести до того, что, наконец, не будет не только безобразить, но и составит приятный вид сада — украшение города». К этому времени купец уже заявил свой капитал по первой гильдии, стал владельцем Кыштымского, Нязепетровского, Каслинского заводов, хозяином десяти тысяч приписных крестьян и 500 тысяч десятин земли. Через своих дочерей богатый купец породнился с золотопромышленниками и заводчиками Г. Зотовым и П. Харитоновым. Однако дело об отводе места под сад длилось довольно долго, и план на первый участок был выдан наследникам Расторгуева лишь летом 1826 года, спустя три года после его смерти. К этому времени владельцем усадьбы стал зять Расторгуева — П. Харитонов, который активно принялся за расширение усадьбы. В 1824 году главный дом и флигель под бельведером были соединены двухэтажной вставкой, в это же время возведена ограда хозяйственного двора и парадные ворота.

На северном крутом склоне Вознесенского холма был разбит сад с искусственным озером, тенистыми аллеями, беседками и гротами — действительно ставший украшением города.

Усадьба стала самой большой в Екатеринбурге. В роскошном доме устраивались шумные балы и богатые обеды, в саду — гулянья екатеринбургской знати. Наряду с этой внешней парадной жизнью в усадьбе шла другая, тайная жизнь. В подвалах, в специальных застенках содержались мятежники с заводов. Положение рабочих на заводах, принадлежащих Зотову и Харитонову, было совершенно невыносимым. Злодеяния заводчиков были настолько велики, что в 1836 году оба они были сосланы в Финляндию, в город Кексгольм (вместо каторги и наказания шпицрутенами), по «Высочайшему Его Императорского величества повелению за покушение к лиходейству» и при этом лишены «доброго имени». С 1840-х годов дом долго пустовал, затем некоторые помещения наследники стали сдавать в аренду под квартиры и конторы. (Так, например, во флигеле под горой находилась типография и контора городской газеты «Урал».) Здания усадьбы без ухода постепенно разрушались. В начале 70-х годов XIX века дворец представлял собой «великолепную развалину: карнизы обвалились, крыша проржавела и отстала во многих местах от стропил целыми полосами; массивные колонны давно облупились и сквозь отставшую штукатурку выглядывали обсыпавшиеся кирпичи; половина дома стояла незанятой и печально смотрела своими почерневшими окнами без рам и стекол; ...оранжерея и службы были давно обращены в склады водки и спирта».

В начале XX века усадьбой Расторгуева — Харитонова заинтересовалось акционерное общество Кыштымских заводов, которое в 1905 году «вошло во владение» усадебными постройками, купив их у наследников Расторгуева за 61 ООО рублей. Парк, с конца XIX века сданный в аренду, стал любимейшим местом прогулок горожан. В годы Великой Октябрьской социалистической революции в доме размещался отряд Красной гвардии. Дворец дал приют раненым бойцам, его ступени помнят шаги красногвардейцев, готовящихся к битве с колчаковцами, в 1919 году под его сводами создавался уральский комсомол, затем здесь сели за парты слушатели Урало-Сибирского коммунистического университета имени В. И. Ленина, Высшей коммунистической сельскохозяйственной школы, и наконец было решено передать ансамбль лучших в городе зданий детям. В 1935—1937 годах была проведена капитальная реконструкция усадьбы с целью приспособления ее под Дворец пионеров и школьников.

Вопрос об авторе усадьбы Расторгуева давно занимает историков, краеведов и исследователей архитектуры Урала. Особенно много предположений высказано насчет автора главного углового дома. Кто он, этот талантливый зодчий? Почему не сохранилось ни одного документа об оплате работы заказчиком, ни одного чертежа, подписанного автором? Частично проливает свет на поставленные вопросы интересная архивная находка челябинского краеведа И. Борисова. Ему удалось ознакомиться с перепиской владельца Кыштымских заводов А. Зотова (одного из наследников Л. Расторгуева) с управляющим заводами Деви. В одном из писем А. Зотов коснулся вопроса о строительстве дома и его архитекторе. Отрывок из этого письма опубликован в журнале «Уральский следопыт»: «Вы давно интересуетесь судьбой архитектора в строительстве моего дворца, то есть Харитоновского... Со слов моего отца, а он получил эти сведения от моего деда по матери Льва Ивановича Расторгуева и деда по отцу Григория Федотовича Зотова: с начала 1796 года мой дед Лев Иванович решил блеснуть перед екатеринбургской знатью тем, что построит небывалый еще в городе дворец... Денег была уйма, но не было даровитого зодчего. Из Петербурга отказались приехать. Здесь же, в Екатеринбурге, не имелось... Это затруднение дед мой Лев и поведал начальнику канцелярии Пермского губернатора. На это начальник канцелярии ответил, что в тобольской каторжной тюрьме содержится узником один важный государственный преступник и в то же время даровитый зодчий. Если дать кому следует, то в Петербурге могут временно из Тобольской каторги узника отчислить в екатеринбургскую тюрьму в ваше распоряжение на стройку дворца... Расторгуев так и сделал. Через шесть месяцев перевели узника в екатеринбургскую тюрьму. До свидания деда с зодчим главный директор тюрьмы предварил моего деда о том, что ни в коем случае не расспрашивать фамилии узника. Он умершим считается, только его номер можете знать... кроме того, и узник под страхом наказания шпицрутенами 500 ударов не скажет свое имя и тем более звание. Встреча моего деда с узником состоялась. Узник сказал: «Сударь, я даровитый архитектор. Для того, чтобы моя фантазия превратилась в действительность, нужны большие деньги. Располагаете ли вы ими?» Мой дед подтвердил. Через 12 лет дворец был готов. Но слово мой дед не сдержал в части досрочного освобождения узника или устройства его побега. Надломленный и обиженный моим дедом узник впал в ипохондрию. По дороге в Тобольск он повесился в тюменской пересыльной тюрьме». Приведенная в письме печальная история о безвестном зодчем — узнике тобольской тюрьмы — объясняет отсутствие документов об авторе расторгуевского дома. Однако это только одна из версий о безвестном архитекторе. В дальнейшем формировании усадьбы принимал участие М. П. Малахов.

В 1824 году комплекс зданий пополнился двухэтажной вставкой, соединившей главный дом с флигелем под бельведером, оградой хозяйственного двора и парадными воротами. Более поздние сооружения, а также и беседка- ротонда в парке, органично вошли в объемно-пространственную композицию усадьбы, что указывает на высокое профессиональное мастерство зодчего. Все эти постройки объединены стилевым единством. Окончательно сложившаяся усадьба Расторгуева — Харитонова представляет собой комплекс зданий, сгруппированных вокруг парадного двора, хозяйственного двора со службами и обширного парка с различными парковыми сооружениями. Все главные постройки — двухэтажный дом, три флигеля, соединенные вставками, службы — выполнены из крупноразмерного кирпича со штукатуркой снаружи и изнутри, с бутовыми фундаментами, деревянными перекрытиями и кровлями из листового железа.

Д. Н. Мамин-Сибиряк в «Приваловских миллионах» почти со скрупулезной точностью описал эту усадьбу. Интересно то впечатление, которое произвела на героя художественного произведения эта реальная постройка, любопытен взгляд писателя на творение уральского зодчего: «Он (дом) занимал собой вершину горы и представлялся издали чем-то вроде старинного кремля. Несколько громадных белых зданий с колоннами, бельведерами, балконами и какими-то странной формы куполами выходили главным фасадом на небольшую площадь, а великолепными воротами в форме триумфальной арки, на Нагорную улицу. Непосредственно за главным зданием, спускаясь по Нагорной улице, тянулся целый ряд каменных построек, также украшенных колоннами, лепными карнизами и арабесками. Сквозные железные ворота открывали вид на широкий двор, со всех сторон окруженный каменными службами, конюшнями, великолепной оранжереей. Это был целый замок в помещичьем вкусе: позади зеленел старинный сад, занимающий своими аллеями весь спуск с горы».

Сегодня усадьба сохранилась почти полностью. В ее композиции успешно решены утилитарные, градостроительные и художественные задачи. Вся территория организована на основе четкого разграничения и взаимосвязи отдельных составных частей в соответствии с их функциональным назначением. Очевидно, соседство многолюдной церковной Вознесенской площади и центральной улицы города заставило зодчего оградить парадный двор основными объемами усадебных построек и в то же время дать возможность созерцать его внутреннее пространство через ажурную решетку ворот; фасады главного дома и флигелей придают ему торжественный и нарядный вид своеобразного «воздушного» вестибюля. Хозяйственный двор отделен от парадного двумя двухэтажными флигелями с узким проходом между ними; его утилитарная функция отразилась в обособленности и удобном расположении всех построек.

Несколько автономное положение сада объясняется не только городским характером усадьбы, но и тем, что разбит он был значительно позднее основных построек. С возникновением живописного сада вся усадьба получила свое градостроительное и архитектурное завершение. Сад был разбит в английском стиле со свободным сочетанием регулярной планировки верхней, прилегающей к дому части и нижней, решенной в живописном плане — извилистые тропинки, насыпные холмы, группы деревьев. Верхняя площадка перед домом уравновешена зеркалом небольшого искусственного озера, от которого лучами расходятся три тенистые аллеи. В композицию сада включены различные садовые сооружения, характерные для ландшафтной архитектуры начала XIX века,— беседки, гроты. Из них особенно замечательна круглая купольная беседка-ротонда на площадке перед домом. Это деревянное, круглое в плане, сооружение, цилиндрический объем которого расчленен двумя рядами оконных проемов, а простенки декорированы двенадцатью коринфскими полуколоннами. Облик беседки находится в полном созвучии- с архитектурой основных зданий усадьбы, а венчающий ее купол перекликается с бельведером флигеля.

На генеральных планах усадьбы XIX века отсутствуют сооружения на островках озера. После реконструкции в 1937 году под руководством архитектора В. В. Емельянова на острове был устроен фонтан в виде открытой круглой беседки, а к берегу был перекинут висячий мостик. Включение этих построек в сложившийся ансамбль было проведено достаточно тактично. Отвечая величественной архитектуре зданий усадьбы, изящные и в то же время простые формы беседки в сочетании с массивными устоями моста органически вошли в ансамбль сада. Малые архитектурные формы хорошо сочетаются с естественным окружением; серый камень и белизна колонн, ажурный рисунок ограды, окружающей сад, прекрасно гармонируют с сочной зеленью деревьев и зеркальной гладью озера. Сад усадьбы Расторгуева сегодня — единственный в Свердловске сохранившийся образец ландшафтного искусства первой половины XIX века.

Здания усадьбы образовали единый ансамбль, в котором каждому архитектурному объему отведено строго определенное место, соответствующее его практическому назначению и роли в общей художественной композиции. Отдельными зданиями в усадьбе оставлены только конюшни и баня на хозяйственном дворе, а также один из флигелей, остальные сооружения соединены между собой различными переходами и вставками. Такая объемная композиция зданий созвучна традиционной схеме древнерусского жилого комплекса — с его «хоромностью», когда несколько объемов соединялись крытыми переходами и гульбищами в единый живописный ансамбль, имеющий общую художественную уравновешенность. Помимо градостроительных требований, предъявляемых к сооружению как к элементу улицы и города в целом, в усадьбе были учтены потребности частной жизни владельца. Планировка всей усадьбы и внутренняя организация жилища отразили жизненный уклад крупнейшего представителя екатеринбургской купеческой элиты — старообрядца, окруженного многочисленной родней и прислугой.

Во время реконструкции в 1935—1937 годах планировка помещений была изменена в соответствии с новой функцией зданий. Со стороны парадного двора был убран вход, вдоль флигеля под куполом пристроен коридор, а внутри двора зрительный зал. Два дворовых флигеля соединились переходом на уровне второго этажа. Изменилось назначение помещений, их внутренняя отделка, однако архивные документы дают возможность представить первоначальную планировку этого купеческого «замка». Внушительная часть зданий была занята различного рода вспомогательными помещениями и службами, позволяющими разместить многочисленную дворню, а также обширными амбарами и кладовыми. Комнаты, в которых жили хозяева, располагались в зданиях, выходящих на Вознесенскую площадь,— в главном доме, двухэтажном флигеле под бельведером и в соединительном флигеле под плоским куполом. В главном угловом доме размещались самые представительные парадные помещения. Со стороны двора в дом вело широкое и высокое крыльцо, а на первом этаже находились большие комнаты и вестибюль с парадной лестницей, ведущей на второй этаж, где были самые большие, роскошно убранные гостиные и залы. Помимо парадных покоев в главном доме находились и жилые комнаты, расположенные в мезонине, а также различные вспомогательные помещения, занимавшие часть первого этажа, и высокий подвал с основательными кирпичными стенами и сводчатыми перекрытиями. Помещения главного дома были связаны с соединительным флигелем под куполом, переходящим во флигель под бельведером, в котором размещалась домовая старообрядческая церковь.

Внутренняя отделка помещений сохранилась лишь частично, однако о ней можно судить по описаниям. В «Приваловских миллионах» Д. Н. Мамин-Сибиряк пишет: «Везде стояла старинная дорогая мебель красного дерева с бронзовыми инкрустациями, дорогие вазы из сибирской яшмы, мрамора, малахита, плохие картины в тяжелых золоченых рамах, словом, на каждом шагу можно было чувствовать подавляющее влияние самой безумной роскоши». Так выглядели парадные помещения расторгуевского дворца. Потолки были расписаны известным мастером плафонной живописи, «комнатным живописцем» Алексеевым, который «по одной своей памяти, без каких-либо рисунков, разрисовывал потолки и особенно отлично рисовал разнообразные букеты цветов, составляющих широкую ленту над карнизом огромных комнат»

При всей роскоши, отличавшей парадные залы и гостиные главного дома, обстановка жилых помещений была типичной для купеческого жилья — темные лики святых в золоченых окладах, домотканые половики, большие лампады, массивные сундуки. В доме имелись потаенные каморки, где укрывались беглые раскольники, в глухих подвалах, перекрытых крестовыми сводами, были устроены застенки, куда привозили с заводов «непокорных» рабочих. По преданиям, в подвалах имелись и тайные подземные ходы, соединявшие дом с озером и с усадьбой зятя Расторгуева — Зотова. Внешний облик изящных зданий, украшенных портиками, колоннадами, куполами, не соответствовал сущности обитателей — купцов и старообрядцев, жестоких эксплуататоров, превративших свое жилье в замок-крепость с мрачными подвалами и подземными ходами.

Интерьеры зданий вследствие переделки утратили свой первоначальный вид, но снаружи ансамбль усадьбы сохранил свои традиционные формы, за исключением отдельных архитектурных деталей дворовых фасадов, не нарушивших единства композиции. Самое значительное сооружение ансамбля — главный дом. Фасады, оформленные близкими по высоте, но контрастно разработанными портиками коринфского ордера, составили единую композицию, рассчитанную прежде всего на восприятие с угла и акцентирующую перекресток. Поставленный на высокую рустованную аркаду, шестиколонный портик южного фасада явился мощным градоформирующим акцентом не только главного дома, но и всего ансамбля. Южный фасад ансамбля — это сложная и асимметричная в целом композиция, образованная объединенными в одно здание объемами, из которых каждый имеет свою, четко выраженную ось симметрии. Ось симметрии фасада двухэтажного флигеля под бельведером подчеркнута большим арочным окном и круглым купольным бельведером-ротондой, зрительно увеличивающим высоту здания. Соединительная часть, равная по высоте флигелю под бельведером, кажется ниже, так как плоский купол как бы придавливает здание.

Западный боковой фасад усадьбы, раскрытый на акваторию городского пруда, так же как и главный, воспринимается из многих точек. Особенность рельефа — крутой спад местности в северную сторону, к руслу речки Мельковки, забранной ныне в бетонную трубу,— прекрасно использована создателями комплекса. Эта живописная панорама с четко выраженной структурой отдельных элементов отличается богатством и разнообразием архитектурных форм и не имеет аналогов в русском классицизме первой половины XIX века. Если подниматься вверх по улице К. Либкнехта от здания ТЮЗа, то первое, что мы увидим,— это здание конюшни: длинное, приземистое строение, боковой фасад которого и образует первый ярус композиции. К нему примыкают ворота хозяйственного двора в виде арки, обрамленной спаренными колоннами тосканского ордера. Ось симметрии арки подчеркнута двумя полуциркульными нишами в рустованной каменной ограде. Следующий элемент композиции — высокая каменная ограда хозяйственного двора — величественная стройная аркада, заполненная ажурной кованой решеткой строгого рисунка, в центре которой находятся ворота. Утонченные формы ограды сменяются монументальным объемом флигеля, представляющим следующую ступень композиций*. Боковой фасад флигеля, выходящий на улицу, акцентирован выступающим вперед портиком коринфского ордера со спаренными боковыми колоннами. Портик в сочетании с изящными очертаниями арок ограды образует мощный каскад архитектурных форм при подъеме к площади по взгорью улицы. Арочный мотив, многократно повторенный в панораме бокового фасада, достигает наибольшего звучания в композиции ворот, соединяющих флигель с главным домом. Парадные ворота и ограда хозяйственного двора «смело могут быть отнесены к лучшим и замечательнейшим произведениям так называемой архитектуры малых форм» ь6. Парадные ворота имеют вид нарядной триумфальной арки — символа победоносного торжества — мотива, весьма распространенного в архитектуре после Отечественной войны 1812 года. Очевидно, вдохновляясь патриотическими идеями, зодчий придал именно такой облик воротам, что как нельзя лучше соответствовало дворцовому размаху построек усадьбы. Нарастание объемов, составляющих композицию западного фасада усадьбы, достигает своей кульминации в основном корпусе главного здания, поставленного в самой высокой точке и доминирующего над всем ансамблем. Четырехколонный портик, высоко поднятый на рустованных столбах, подчеркивает крупномасштабность главного дома, зрительно увеличивая его высоту.

Большое внимание уделено также и фасаду, выходящему в хозяйственный двор. Вероятнее всего, зодчий руководствовался важной градостроительной ролью, которую играли постройки усадьбы, поставленные на высоком холме и далеко обозримые также и с севера, со стороны хозяйственного двора. Две величественные колоннады коринфского ордера явились ярким акцентом северного фасада усадьбы.

Восточный фасад соединительной части, обращенный в парк, акцентирован четырехколонным коринфским портиком, перекликающимся с колоннадой круглой беседки- ротонды. Эта часть ансамбля носит более интимный характер, так же как и фасады, выходящие во двор.

Крупномасштабные ордерные композиции, многократно повторенные на фасадах основных построек, играют важную роль в создании гармоничного масштабного строя сооружения и придают стилевое единство ансамблю. Ордер, примененный в отделке зданий, трактован по-разному в каждом отдельном случае — в зависимости от его места в композиции. Ведущий ордер — коринфский. Декорировка фасадов находится в полном созвучии с эстетическими принципами зрелого классицизма. Максимальная художественная выразительность ордерных и арочных композиций, а также разнообразных лепных деталей сочетается с экономным использованием их в качестве элементов, подчеркивающих материальность стены. В отделке фасадов применены декоративные кованые решетки, что придает ансамблю своеобразный уральский колорит.

Ансамбль усадьбы Расторгуева — Харитонова, органически сливаясь с характером местного природного ландшафта, на протяжении первой половины XIX века служил эталоном для строительства жилых особняков и казенных зданий.

 

Усадьбы купцов Рязановых

Значительный для Екатеринбурга градостроительный ансамбль сформировался из двух усадеб, принадлежащих купцам Рязановым — представителям верхушки старообрядческого купечества, владельцам салотопенных заводов и золотых приисков. Усадьбы были построены в первой половине XIX века в торговом районе города, на противоположных сторонах Сибирского проспекта при выходе его к реке Исети (ул. Куйбышева, 40, 63, ныне жилые дома).

По времени строительства более ранней является усадьба, расположенная ниже по течению реки. Строительство этой усадьбы начал Терентий Рязанов в 1815—1818 годах. За ним она записана в описи от 12 ноября 1824 года.

Дом вначале был одноэтажным. В 1853 году сын Терентия — Аника, будучи уже наследным владельцем, просил «...дозволить пристройку на каменном его доме второго этажа». В это время и был возведен существующий поныне двухэтажный дом, в строительстве и отделке которого принимал участие М. П. Малахов. Однако формирование усадьбы на этом не завершилось. В 1845 году А. Т. Рязанов подал прошение «...о проекте устройства при своем доме каменной оранжереи и пристроя к каменному дому по проектам архитектора Турского». Приблизительно в это время был разбит сад, и к концу 50-х годов XIX века усадьба сформировалась полностью. Площадь ее составила 4320 квадратных саженей, а в состав усадьбы вошли помимо каменного двухэтажного дома флигели, многочисленные службы, оранжерея, двор и сад.

После Великой Октябрьской социалистической революции в бывшем доме Рязановых размещался детский дом имени Красной Армии, затем Свердловская автошкола, и наконец усадебные постройки стали использоваться под жилье. К настоящему времени усадьба полностью не сохранилась. В 1936 году при прокладке трамвайной линии по ул. Куйбышева значительно был поднят уровень мостовой, при этом дом оказался почти наполовину заглубленным в землю, и лишь в 1968 году была сооружена подпорная стенка вдоль главного фасада. Не сохранились сад, садовые ворота и ограда, а усадебные постройки подверглись значительным переделкам, изменившим их внешний облик и внутреннюю планировку. Дом, утративший свое окружение, не имеет сегодня того величественного вида, который донесли до нас старые фотографии. Но по ним, а также по архивным документам можно восстановить первоначальный облик усадьбы.

В композиции усадьбы выделялась центральная часть — комплекс жилых и вспомогательных построек, компактно сгруппированных вокруг двора и отделяющих двор от сада. Вся усадебная территория трапециевидной формы была вытянута вдоль улицы до самой Исети. Самые представительные постройки — главный дом и флигели — были вынесены на красную линию улицы — в соответствии с градостроительными принципами начала XIX века. Однако только эта часть усадьбы, раскрытая на улицу, носила светский характер, в функциональном распределении усадебной территории заметно влияние традиционного купеческого жилища: с обширными огородами, многочисленными хозяйственными постройками, соединенными между собой крытыми переходами и навесами. Планировка двора отразила и старинный, кержацкий бытовой уклад: дом и два флигеля, высокая ограда с массивными воротами надежно скрывали двор со стороны улицы, пряча от посторонних глаз жизнь купца-старообрядца.

Если в устройстве комплекса зданий усадьбы отразились особенности купеческого жилища, то в разбивке сада — черты, свойственные садово-парковому искусству классицизма первой половины XIX века. Это умелое использование естественных форм рельефа, имеющего плавное понижение в сторону реки, сочетание регулярной планировки и пейзажного стиля, основанного на подражании природе.

Объемная композиция главного дома типична для жилых особняков первой половины XIX века — кирпичное оштукатуренное двухэтажное здание со скатной, крытой листовым железом кровлей.

Внешний вид дома отличается классической ясностью, гармонией и сдержанностью в декоративной обработке фасадов. То обстоятельство, что особняк, стоявший тогда на высоком берегу реки, был хорошо обозрим как со стороны Сибирского проспекта, так и со стороны Исети, повлияло, очевидно, на построение обоих фасадов. Они получили одинаковую по насыщенности пластическую разработку, подчеркнувшую угловую композицию дома. Центр каждого фасада выделен четырехколонным портиком коринфского ордера.

В общий горизонтальный строй главного фасада усадьбы были включены также и малые формы — ограда и ворота. Протяженный массив каменной ограды, доходящей до самого берега Исети, был облегчен сквозными арками, заполненными ажурными решетками. Изящные решетки ворот и ограды перекликались по своему рисунку с ограждениями балконов дома и, контрастируя с монолитными массивами стен и ограды, придавали фасаду особую живописность.

Вторая усадьба сформировалась в 1830—40-х годах. Она принадлежала Якиму Рязанову. Дом впоследствии стал известен как «малый рязановский». Его автор — М. П. Малахов. Стилистическая близость объединяет его с другим творением екатеринбургского зодчего — зданием горной аптеки на Главном проспекте.

До настоящего времени сохранилась часть усадьбы: главный дом, ворота, каменные службы в глубине двора, небольшой участок сада с несколькими деревьями и каменными устоями ограды. К середине XIX века площадь усадьбы была почти в четыре раза меньше «большой» рязановской усадьбы. При этом она имела двор, сад и весь набор сооружений, характерных для усадебного ансамбля России того времени.

Вся усадебная территория пространственно развивалась в глубь квартала, так как на улицу выходили лишь фасад особняка и двое ворот. В передней, «парадной» части двора до сих пор сохранилось очень своеобразное замощение в виде крупноразмерных гранитных плит. В планировке двора, расположенного позади дома, отразились его утилитарные хозяйственные функции, что подчеркнуто размещением служб, сараев и конюшен, соединенных между собой крытыми переходами и навесами в единый комплекс.

В небольшом садике с регулярной планировкой было устроено искусственное озеро, которое не сохранилось. Вся усадьба явилась примером весьма рационального решения жилой городской территории при небольших размерах участка.

Главный дом усадьбы — двухэтажный кирпичный оштукатуренный особняк с мезонином — производит впечатление уютного жилища. Все его фасады симметричны — за исключением дворового, где симметрия нарушена смещением входа с центральной оси и большой пристройкой типа сеней,— как в традиционном народном жилище. Внутренние помещения по высоте объединены узкой и крутой деревянной лестницей.

Главный фасад дома акцентирован рельефным выступом стены, обозначившим его центр. Этот центральный ризалит завершен мезонином с фронтоном и выделен по центру оконными проемами — тройными на первом и втором этажах и большим арочным в мезонине.

Центр каждого из боковых фасадов отмечен четырехколонным портиком ионического ордера, имеющим одинаковое завершение в виде полукруглого аттика. Они явились главной темой декоративного убранства.

На фасадах помимо ордерных композиций и рустовки использованы лепные украшения, характерные для архитектуры русского классицизма XIX века,— сандрики с изящными кронштейнами, розетки, модульоны.

Композицию усадеб Рязановых и усадьбы Расторгуева, несмотря на разницу в размерах и планировке, объединяют те же особенности архитектурно-планировочного построения: сочетание прогрессивных приемов русского классицизма с традиционными особенностями устройства жилища, связанного с купеческим бытовым укладом. Это типичные екатеринбургские богатые купеческие усадьбы, которые оказали большое влияние на застройку города, выделяясь в ней своими размерами и архитектурным обликом.

 

Усадьба М. П. Малахова.

Усадьба архитектора М. П. Малахова (ул. Луначарского, 173-а) — это не только одно из его творений, но и оставшийся потомкам своеобразный мемориал — память о выдающемся уральском зодчем.

М. П. Малахов, приехав в Екатеринбург в феврале 1815 года, решил поселиться на живописной окраине города, на возвышенном месте вблизи соснового бора. Здесь, на улице Васенцовской (ул. Луначарского), он и прожил до конца своих дней.

3 августа 1815 года в «объявлении» своем в городскую думу Малахов просил решить вопрос об освобождении места для постройки нового деревянного дома. Место было отведено 5 мая 1816 года. В том же году и началось строительство. В описи от 12 ноября 1824 года усадьба обозначена как одна из крупнейших в городе.

После смерти М. П. Малахова в 1842 году его наследники стали сдавать дом под квартиры внаем. Усадьба постепенно теряла свой первоначальный вид, а столетие спустя от нее остался только главный двухэтажный дом из дерева, оштукатуренный под камень, который в 20-х годах нашего столетия еще находился в хорошем состоянии. Тем не менее время и суровый климат нанесли непоправимый ущерб деревянным конструкциям дома, и в конце 60-х годов он стал непригодным для дальнейшей эксплуатации. Кроме того, портик, выступающий за красную линию застройки новой улицы Луначарского, был разобран, постепенно разрушались декоративные детали и конструктивные элементы.

Поскольку невозможно было сохранить дом в первоначальном виде и на прежнем месте, в 70-х годах была построена точная его копия (в каменном исполнении) в глубине квартала.

Территория усадьбы в первой половине XIX века была достаточно обширной. На участке размещался главный дом, двор со службами, парк с живописным прудом, огород, цветники. Расположение дома на красной линии улицы, в северо-западном углу участка, повлекло за собой асимметрию композиции всей территории. Пруд, образованный на речке, по диагонали пересекавшей усадьбу, явился естественной границей двух ее частей — двора с хозяйственными постройками и парка, раскинувшегося к юго-востоку от дома. Для восточной части парка, которая примыкала ко двору и окружала пруд, архитектор использовал естественный лесной массив, создающий живописный фон для изящного объема дома. Внешний облик его напоминал «загородную итальянскую виллу с бельведером по общей композиции в духе Палладио».

Эта компактная двухэтажная постройка, увенчанная в центре круглым бельведером-ротондой, выполненная из дерева, но оштукатуренная снаружи и изнутри, украшенная рустовкой и лепными деталями, производила впечатление каменной. Подобная отделка деревянного здания штукатуркой «под камень» — прием, часто встречающийся в постройках русского классицизма. Даже знаменитый Останкинский дворец в Подмосковье был выполнен из дерева, не говоря уже о многочисленных дворянских усадьбах, разбросанных в пригородах российских городов.

Архитектура дома Малахова отмечена стилевым единством. В объемной композиции учтены специфические особенности постановки здания на открытом, далеко обозримом участке — отсюда его четкая центрическая композиция, скульптурная форма, построенная на сочетании статичного основания со сложным ритмом ступенчато растущих вверх скатных кровель, замыкающимся куполом бельведера. Композиция дома определила и внутреннюю планировку помещений, которая была построена на пересечении двух главных осей и отразила ярусное убывание объема здания снизу вверх.

Центр композиции — купольная ротонда — подчеркнут на всех фасадах архитектурными мотивами, расположенными так, что основной художественный акцент сосредоточен на центральной части здания. И несмотря на «всефасадность» здания, зодчий трактовал фасад, выходящий на улицу Васенцовскую и обращенный в сторону города как главный и придал ему облил, характерный для парадного городского дома. Центральным элементом композиции этого фасада стал четырехколонный коринфский портик на рустованной аркаде, поднятый на высоту цокольного этажа.

Декоративные детали, украшающие фасады дома, подчеркивают, выделяют центральную часть здания. Фронтоны богато украшены лепным орнаментом, а пространство между колоннами портика забрано на уровне первого и второго этажей нарядной кованой решеткой балконов. Эта же решетка образовала и ограждение лоджии, находящейся в нише восточного дворового фасада. Единственное украшение оконных проемов — расположенные над ними на уровне второго этажа тонко вылепленные изящные розетки. Среди лепных деталей выделяется многократно повторяющийся мотив — лира в сочетании с рабочими инструментами зодчего.

Главная особенность композиции усадьбы — ее интимность и близость к природе, в сочетании с выносом главного дома на красную линию улицы и размещением хозяйственных построек в глубине двора. Дом усадьбы отмечен оригинальным конструктивным решением, а художественная выразительность здания достигнута искусно распределенными акцентами, хорошо найденными пропорциями всех членений, тонкой прорисовкой деталей и профилей.

 

Резиденция главного горного начальника.

Резиденция главного горного начальника (Набережная Рабочей молодежи, 3, ныне областная больница № 2) — тип характерной для уральских поселений усадьбы управляющего заводом или заводовладельца. Она построена в начале 30-х годов XIX века на западном берегу пруда. Прежняя, зимняя, резиденция уральских горных

начальников — деревянное, изрядно обветшавшее здание сгорела в 1812 году. Тогда было принято решение построить новый дом, уже каменный, смету которого составил унтер-шихмейстер Николай Прозоров к сентябрю 1813 года. Проект поручили составить М. П. Малахову. В июле 1817 года архитектор рапортовал: «План каменному дому вместо сгоревшего деревянного для жительства господину начальнику оканчивается». В план Екатеринбурга 1825 года дом был уже внесен, однако окончательно он был построен лишь в начале 30-х годов.

Строительство совпало со временем превращения Екатеринбурга в крупный административно-промышленный, горный город. Личность нового владельца усадьбы была весьма примечательной и известной не только в Екатеринбурге, но и на всем горнозаводском Урале. Владимир Андреевич Глинка был назначен главным начальником уральских заводов в 1837 году и служил почти 20 лет, до 27 октября 1856 года. В этот период власть горного начальника достигла наивысшего развития. Генерал Глинка, бывший царский вельможа, стремился обставить жизнь свою в «азиатской столице» на петербургский манер. Он любил устраивать шумные балы, двери его дома были распахнуты перед именитыми гостями и заезжими знаменитостями, посещавшими Екатеринбург. В его доме останавливался поэт В. А. Жуковский, когда он в 1837 году в составе царской свиты совершал поездку по Уралу. Позднее здесь жил и работал декабрист Ф. Г. Вишневский. Отбывая ссылку на Урале, он в течение четырех лет служил чиновником при генерале Глинке. В доме горного начальника бывал художник А. И. Корзухин.

Заказ, полученный М. П. Малаховым, был очень ответственным. Необходимо было построить не просто жилище крупного горного чиновника, градоначальника Екатеринбурга, но и административно-управленческое здание, функционально связанное с Главным горным правлением и другими «казенными» заведениями, сосредоточенными на западном берегу городского пруда.

Главный вход в дом градоначальника раскрыт прямо на набережную, что особенно подчеркнуло городской характер усадьбы, ее полное слияние с окружающей застройкой. Двор, в котором сосредоточены все служебные постройки, расположенный позади дома, образовал замкнутое пространство, обнесенное оградой с двумя въездами — одним парадным, со стороны набережной, а другим, хозяйственным, «черным» с северной стороны, с переулка. Хозяйственный двор служил, вероятно, и для размещения карет гостей и повозок, здесь же были расположены каретники, конюшни и прочие хозяйственные постройки. При этом хозяйственный двор, расположенный к северу от дома, обнесен высокой каменной стеной, тогда как сад, раскинувшийся с южной стороны и занявший обширное пространство вдоль берега пруда, полностью раскрыт на набережную и отделен от нее ажурной чугунной оградой, позволяющей видеть все внутреннее пространство. Решетка ограды — замечательный образец каслинского литья. Рисунок ее прост и изящен. Он состоит из вытянутых по вертикали ромбов, центр каждого из них акцентирован звездочкой в обрамлении двух колец. Ромбы заполнены растительным орнаментом из полураспустившихся бутонов. Звенья решетки прерываются изящными столбиками простых и строгих пропорций. Ясность композиции решетки в сочетании со сдержанным изяществом деталировки делает ее одним из интереснейших образцов художественного литья в архитектуре малых форм.

Главный дом усадьбы — двухэтажная постройка с мезонином. В объемной композиции четко выражена ось симметрии. По центру находится главный вход с широким, выступающим вперед крыльцом. Высокие двустворчатые двери ведут в просторный вестибюль. Парадная лестница, расположенная у стены, противоположной главному входу, соединила первый этаж со вторым. По замыслу зодчего портик на фоне гладкой стены стал центральным мотивом композиции главного фасада. Проектируя дом Главного горного начальника на берегу сравнительно небольшого екатеринбургского пруда, Малахов стремился создать здание, отвечающее масштабу застройки и в то же время являющееся доминантой в ансамбле набережной. Поэтому он применил ярусную композицию, которая зрительно вытянула здание по вертикали. Нижний ярус представляет собой массивную аркаду. Арочные проемы, делящие подиум на ряд отдельных пьедесталов, зрительно включенных в вертикальный ритм колоннады второго яруса, подчеркивают вытянутые по вертикали пропорции ионического четырехколонного портика. Ионические колонны сменяются на высоте третьего яруса как бы вырастающими из них коринфскими колоннами, поддерживающими гладкий фронтон. Архитектурные формы ярусов становятся легче по направлению кверху: от массивности аркады первого яруса к воздушной изящности колоннады верхнего, третьего яруса. Высота третьего яруса по сравнению со вторым резко уменьшена, что создает оптическую иллюзию размещения его на большей, чем в действительности, высоте и увеличивает зрительно высоту всего здания.

Декоративное убранство фасадов в целом отличается лаконичностью. Немногочисленные детали — розетки, сандрики, барельефы, вставленные в прямоугольные и арочные ниши, не нарушают, а, наоборот, подчеркивают целостность стены своим откровенно декоративным характером. Центр композиции поддержан более нарядным декорированием стены, находящейся за портиком, применением ионических полуколонн в качестве обрамления балконной двери, а также тонким ажурным рисунком кованой решетки ограждения балкона.

В городе строились и другие усадьбы, более скромные по архитектуре и градостроительному значению, однако и они были также отмечены чертами классицизма. Во второй половине XIX века многие из этих зданий подверглись перестройкам и переделкам в соответствии с новыми функциональными и художественными требованиями, что подчас до неузнаваемости изменило их облик. Утрачены сегодня многие усадебные сады, некогда украшавшие Екатеринбург.

Процесс угасания классицизма на Урале начался позже, чем в Центральной России. И все же с 50-х годов прошлого века упадок стиля ощущается во многих постройках, в дальнейшем градостроительном развитии города.

02.09.2012