«Екатеринбург простирается на большое расстояние. Постройки его главным образом деревянные, - писал в середине XIX в. один из путешественников. - Имеются, однако, среди них весьма привлекательные, а иной раз просто великолепные каменные здания, которые теряются в огромной массе маленьких деревянных домов и не производят должного эффекта. Подобно тому, как неравномерно разбросаны культурные центры во всей огромной империи, здесь, в пределах одного города, лучшие дома богатых образованных людей расположены в отдалении друг от друга». Автор - весьма ученый человек, известный геолог, академик, директор Горного института Григорий Гельмерсен - в первом, поверхностном, может быть, впечатлении о городе подметил одну из особенностей русской жизни XVIII - XIX вв. - культурный раскол между привилегированными сословиями и народом.

Петровские реформы перекроили дворянский быт по европейским образцам. Одежда, прически, развлечения - все делалось на немецкий, французский или голландский манер. Основная же масса населения страны сохраняла приверженность к старым традициям, корнями своими уходящим в глубокую древность. Для Гельмерсена европейская столичная культура высших слоев общества и каменное многоэтажное здание в стиле классицизма как ее выражение в архитектуре - синонимы «образованности». Народной культуры, архитектурного фольклора для него не существует.

Но, в ту же эпоху лучшие писатели, музыканты и художники начинали постепенно открывать для себя красоту крестьянской культуры. М.Глинка и композиторы «Могучей кучки» привнесли мелодический строй народной песни на сцены российских оперных театров, А. Пушкин познакомил читателей с русской сказкой и народным просторечием. Архитектура - искусство более консервативное, оно зависит не столько от индивидуального самовыражения автора, сколько от вкуса заказчика, строительной технологии и политики правительства. Но, и на ней сказывается общее направление развития культуры. В начале 1870-х гг. стараниями архитектора В. Гартмана в отечественном зодчестве утвердился так называемый «русский стиль», предпочитавший каменным зданиям деревянные стилизованные постройки с богатым декором. Лучшие проекты архитекторов этого направления публиковались в журнале «Мотивы русской архитектуры» и рассылались во все концы государства. Творчество В. Гартмана чем-то было сродни музыке Н. Римского-Корсакова. «Всюду эта новая деревянная архитектура блещет своими формами, - восторженно писал знаменитый критик В. Стасов, - резными наверху решетками, живописными крышами, бесконечным разнообразием окон и дверей, окруженных узорчатыми наличниками и навесами».

В столицах «русский стиль» не продержался больше десятилетия, уступив место новой моде, но в провинции он нашел много почитателей, подвергался различным модификациям и просуществовал вплоть до начала XX в. Тому есть свое объяснение. Для жителя провинциального города, в отличие от петербургской публики, деревянный дом не был terra incognita, для него это родная, еще не забытая повседневность. Новые архитектурные веяния провинциал воспринимал как разрешение использовать в оформлении своего дома привычные ему и хорошо знакомые мотивы. Попробуем проследить на примере Екатеринбурга эволюцию развития городского деревянного дома, присмотревшись внимательно к тому, что еще осталось и что сохранилось только на фотографиях.

«Жалкие лачуги», которые так не нравились «высоколобым» путешественникам, сегодня еще можно увидеть на улицах Екатеринбурга. Действительно, сильно покосившиеся избы на три окна по фасаду не выглядят привлекательно. Это своего рода точка отсчета деревянной городской архитектуры - дома, ни чем не отличающиеся от своих деревенских аналогов.

Деревянный дом не похож на современную железобетонную многоквартирную «коробку» не только размерами, материалом, бытом, но и самим отношением человека к своему жилищу.

Для нас дом давно стал жилплощадью. Мы стараемся выбрать квартиры, где воздух почище да транспорт поближе, с легкостью меняя один район на другой, не задумываясь ни о чем, кроме комфорта. Иное дело деревенская изба. Она ставилась на века, для хозяина каждая вещь в доме и у дома имела и практическое назначение, и мистический смысл. В старой архитектуре русских городов аграрная и городская культуры встречались, взаимно обогащая друг друга. Примером такого рода городского усовершенствования избы может послужить дом по Чернышевского, 6. С одной стороны, он поставлен на каменный фундамент (иначе строить в Екатеринбурге после 1838 г. было запрещено), привязан к красной линии квартала и регулярной планировке, но, с другой - обращает на себя внимание не случайность выбранного орнамента. Волнистые украшения фронтона - «хляби небесные», те самые, которые должны разверзнуться, чтобы пошел дождь. «Колесо Юпитера» в центре - обозначение солнца. Тот же знак на наличниках окон символизировал смену дня и ночи. Строгий геометрический ромбовидный орнамент указывал на плодородное поле.

Возможно, горожанин не воспринимал буквально эти символы, но установившейся веками традиции следовал. В первой половине XIX в. правительство строго следило, чтобы всякое новое строение в городе отвечало системе норм и правил, присущих стилю классицизма: симметричная композиция фасада, нечетное число окон, гладкие покрашенные в спокойные тона стены и т. п. Выпуклая фактура бревен не считалась достоинством. Деревянные дома обивали тесом, штукатурили и красили, делая их неотличимыми от каменных. Во второй половине XIX в. надзор за стилистикой обывательского жилища ослаб, но сами домостроители еще долго сохраняли приверженность эстетике классицизма. Для них с классицизмом было связано понятие престижа. Так появились странные на первый взгляд, эклектичные полукаменные дома, такие как на ул. Октябрьской революции, 7. В оформлении нижнего этажа легко заметить декоративные элементы, присущие каменной архитектуре классицизма, тогда как верхний этаж обильно украшен деревянной резьбой. Причем от древних языческих верований здесь нет и следа, традиционный орнамент используется только как украшение. Богатый декор предназначался для рекламы -коммерческий прагматизм города взял верх над патриархальностью деревни.

Для большинства деревянных домов Екатеринбурга второй половины XIX в. характерно это смешение классицизма с декоративным убранством фасада в «русском стиле». Сейчас уже невозможно определить, была ли мода на деревянную резьбу заимствована из столичных журналов или она стала следствием местной интерпретации архитектурного фольклора. Характерный пример - дом на Сакко и Ванцетти, 56. На первый взгляд, он кажется сказочным «теремком», в действительности же это симметричный фасад с центральным ризалитом, уже тысячи раз воспроизведенный в камне.

В основе композиции дома по Ленина, 53 а, также лежала классическая схема: симметричный фасад с мезонином, но крыша и весь декор в «русском стиле». В той же стилистике исполнены дома по Розы Люксембург, 14, и Радищева, 8. На Хохрякова, 64, два боковых ризалита увенчаны фронтонами, а чердачное окно можно принять за мезонин. Когда до провинции дошли новейшие веяния архитектуры модерна, то их смело стали применять в сочетании с традиционной деревянной резьбой, как в здании Фельдшерской школы Р. Кленовой, некогда стоявшем по Пролетарской, 8. Смешение элементов различных стилей принято называть эклектикой, но разнообразие таких соединений бесконечно, и в каждом регионе и городе можно заметить свои особенности.

Оригинальную страницу в деревянное зодчество старого Екатеринбурга вписали представители диаспор, в частности, татарская семья Агафуровых и немецкая -Филитц. Торговый дом братьев Камалитдина и Заинитдина Агафуровых торговал в Урало-Сибирском регионе бакалеей, галантереей и другими товарами повседневного спроса. Они арендовали огромный торговый комплекс по Успенской улице (современный «Детский мир» на ул. Вайнера), а жили на улице Усольцевской (ул. Сакко и Ванцетти 24, 28). Полукаменный дом на Сакко и Ванцетти, 24, был одним из немногих в Екатеринбурге, где в деревянном декоре восточные мусульманские мотивы использовались наряду с русскими и неоготическими. Еще более последовательно воплощен восточный элемент в деревянном павильоне на набережной пруда. Но, напрасно было бы думать, что Агафуровы повсюду стремились подчеркивать свое происхождение. Так, в 1896-1898 гг. ими был построен деревянный дом в самом, что ни на есть «русском стиле» (Сакко и Ванцетти, 28).

В середине 1880-х прусский подданный Эрнст Филитц открыл в Екатеринбурге пивоваренный завод и общественный сад при нем (современная территория зоопарка). Планировка сада ничем необычным не выделялась: незначительная растительность, пруд с лодками, сбитое из неотесанных досок помещение, именуемое «театр», и павильон с буфетом. Нельзя сказать, что сад пользовался какой-то огромной популярностью у горожан, но, во время гастролей заезжих артистов или концертов екатеринбургских музыкантов народу набиралось немало. Весь квартал по Водочной улице (ул. Мамина Сибиряка) вместе с садом и заводом обрамляли два великолепных деревянных дома. Один из них (Мамина Сибиряка, 187) недавно был отреставрирован и уже стал своего рода визитной карточкой деревянной архитектуры Екатеринбурга. Другой, к сожалению, время не пощадило.

И Филитц, и Агафуровы принадлежали к числу богатых людей и могли заказывать проекты профессиональным архитекторам. Понятен их интерес к русской старине. Но, все же не забудем, что это взгляд со стороны. Нет в этих «правильных» домах какой-то наивности и стихийного течения жизни, отличающие самодеятельное творчество ремесленников. Сегодня в одном из домов Агафуровых -представительство республики Татарстан, в другом - готовятся открыть Музей купеческого быта. Дом Филитц также находится под присмотром, и пропасть ему не дадут. Но, рядовые деревянные постройки 70-90-х годов XIX века, «элементы городской среды», как говорят профессионалы, исчезают на наших глазах. Все старое должно уступить место новому - это естественный процесс, который невозможно предотвратить. Часть истории и культуры Екатеринбурга навсегда уходит в небытие. Так, пробегая в который раз мимо полуразвалившихся деревянных стен, остановитесь на минуту, присмотритесь внимательно к накренившемуся наличнику, к резьбе на карнизе, вот уже столетие или даже полтора они висят на этом месте, и, возможно, именно сегодня вы видите их в последний раз.

Полукаменный дом. Октябрьской революции (Колобовская), 7.
Вторая половина XIX в. (не сохранился)


Женская фельдшерская школа Р.Кленовой.
Пролетарская (Офицерская), 8 (не сохранился)


Деревянный дом в "русском стиле". Ленина (Главный проспект), 53а.
Вторая половина XIX в. (не сохранился)


"Полукаменный дом. Сакко и Ванцетти (Усольцевская), 56.
Вторая половина XIX в. (не сохранился)


"Дом Агафуровых". Вторая половина XIX в.


Полукаменный дом. Хохрякова (Тихвинская), 64.
Вторая половина XIX в.


Павильон на набережной Исети. Начало XX в. (не сохранился)


Деревянный дом. Чернышевского (Дубровинская), 6. Середина XIX в.


04.09.2004