Эту сорокалетней давности историю мне приходилось не один раз слышать от Беллы Абремовны Дижур — матери Эрнста Неизвестного и от самого Эрнста Неизвестного. Хорошо знал об этой истории и писатель Е. Пермяк, написавший о портретной бажовской статуэтке работы Э. Неизвестного в первом издании (1974 г.) своей книги «Долговский мастер».

В память об этой истории Белла Абрамовна дала мне фотографию статуэтки П.Бажова.

История была такой.
Приехав однажды в Свердловск на каникулы, уже после смерти П. Бажова, Э.Неизвестный узнал о конкурсе на памятник для могилы писателя. Узнал и сделал свою работу. Была ли статуэтке гипсовая или пластилиновая, Белла Абрамовна не помнит. Время изготовления статуэтки она определила как 1950—1952 годы, объясняя этот срок так: в 1950 году Бажов умер, значит, раньше работа не могла быть выполнена. А в 1952 году Эрнст окончил учёбу, значит, каникул у него больше не было.

Есть еще одно свидетельство того, что фигура П. Бажова была выполнена студентом Э. Неизвестным не позднее 1952 года. Это небольшая заметка в одном из декабрьских номеров «Уральского рабочего» за 1952 год. В ней сказано: «Приезжая на практику, он сделал несколько портретов знаменитых людей Урала, статуэтку «П. П. Бажов», работает над большой фигурой изобретателя паровой машины Ползгунова».

Судить о статуэтке «П. П. Бажов» теперь можно только по фотографии. На горке, то ли на старом пне, то ли на камне, сидит этакий задумчивый, мудрый старичок-лесовичок с совсем не старым еще лицом, с трубкой в руке, с книгой на коленях, в длинных каких-то одеждах. Но при всей этой внешней условности и романтичности — поразительное портретное сходство с живым автором «Малахитовой шкатулки». Настоящий волшебный сказочник!

Еще до решения жюри конкурса домой к Белле Абрамовне пришла Валентина Александровна Бажова с младшей дочерью Ариадной. По словам Беллы Абрамовны, посмотрев скульптуру, Валентина Александровна сказала, что у Павла Петровича «никогда не было такой худенькой спины».

Но решением жюри скульптура Э.Неизвестного была признана лучшей среди представленных работ. Помня, однако, замечание Валентины Александровны, скульптор никуда 6oльше, свою работу не двинул. И статуэтка долго стояла в Художественном фонде в Свердловске. Дальнейшей ее судьбы Белла Абрамовна не знала.

Пока статуэтка находилась дома, с нее была сделана фотография, которую в свое время отравили в Москву писателю Е. Пермяку. Более чем через 20 лет Е. Пермяк, рассказывая об известных ему портретных скульптурах П. Бажова, сравнивал работу Э. Неизвестного с бюстом, выполненным известным скульптором М. Манизером для памятника на плотине в Свердловске. «И всякий раз, — писал Е. Пермяк, — мне казалось, что в бюсте-памятнике чего-то недостает». Это «что-то» Е. Пермяк видел в эскизной работе Э. Неизвестного и написал во этом так:

«И вот, когда совсем еще молодой скульптор, чуть ли не студент, Эрнст Неизвестный показал мне свои работы, то в них, как я теперь думаю, было то, чего недоставало в других. И когда я смотрю на лицо Павла Петровича; изваянное Неизвестным, мне ничего не хочется добавлять, хотя работа осталась в эскизном состоянии. И это произошло, наверно, потому, что скульптор - много раз видел П. Бажова и память художника запечатлела больше, точнее, характернее, чем это могла сделать фотографическая оптика.

Неточность у Е. Пермяка здесь только одна — множественное число во фразе: «Неизвестный показал мне свои работы». Не было нескольких работ, была всего одна. Но эта неточность искупается похвалой Пермяка Неизвестному — в противовес скульпторам Манизеру и Голубкиной.

Действительно, после 1939 года, когда вышло первое издание «Малахитовой шкатулки» к- появились портреты П. Бажов, его легко было видеть в Свердловске «много раз». Город до войны был невелик, П. Бажов любил ходить пешком. На улице его узнавали, здоровались с ним. Да и на «четверги» в Союз писателей любой желающий мог прийти запросто. Садись, слушай обсуждение очередной рукописи, смотри, как Бажов ведет это обсуждение... Студенткой университета в войну я бывала там часто, но только один раз отважилась на большой разговор с Павлом Петровичем, который запомнила надолго.

Через какое-то время сделать фигуру П. Бажова для памятника на могиле в Свердловске пригласили скульптора А. Степанову.

Очевидно, забытая статуэтка Э. Неизвестного попала ей на глаза, и она взяла за основу тоже фигуру сидящего на горке писателя.

Увидев готовый памятник Степановой, Неизвестный говорил мне, что она очень увлеклась «копированием его оригинала» и только выдвинула вперед правую ногу писателя, в отличив от выдвинутой левой ноги на статуэтке Неизвестного. И доказывал, что для могилы выполненная Степановой фигура не годится, так как она слишком реалистична, а на могилу надо бы что-нибудь менее реалистичное и более символичное…
А так остается впечатление, что встал Бажов из могилы, надел то ли гимнастерку, то ли «толстовку» и сел на горку.

Но проходят годы после тех давних разговоров, и как-то постепенно и невольно привыкаешь к тому, что есть. Только всякий раз, когда сравниваешь фотографию работы «почти студенческой» с установленным на могиле памятником, становится как-то не по себе: насколько поэтичнее, эмоциональнее и уместнее на могиле П. Бажова был бы памятник по эскизу Э. Неизвестного.

Но поезд, как говорится, ушёл.

Слева работа Эрнста Неизвестного, справа существующий памятник